Стабильность в России есть!
Все орут на каждом углу, мол, нет в России стабильности: только поверишь во что-то, а оно раз — и тут же меняется. Ошибаются граждане недогражданского общества: я, например, уже третий год наблюдаю в окно дивную стабильность:
Да, это утюг. Да, он висит на дереве. Прямо перед моим окном, ловко обняв ветку изящным хвостом. Два с лишним года, а все как новый. Приходит весна со своим солнечным небом; за ней — плавящее асфальт и мозги лето; потом осень, со всеми ее романтиками у романтичных, депрессиями у депрессивных, обострениями у шизиков, слякотью на дорогах и желтизной там, на границе неба и земли. Недолго она царит: зима быстро накрывает всю эту благодать своим белым пуховым одеялом, что б его. А утюг все висит.
Ветки дерева тянутся к солнышку, гнутся и прячутся — вместе с людьми — от штормовых предупреждений, стучат мне в окно; с хрустом, как кости, ломаются: какая от старости, а какая — от ветра; молча терпят удары бычков, оплеухи харчков и прочую дрянь, летящую из окон, брезгливо стряхивая оскверненные листья. А утюг все висит, все ему нипочем.
Как он туда попал? Полная и добрая тетя Галя швырнула его туда, не в силах сдерживаться от вечных упреков (суп сварила? пол помыла? детей уложила? с уроками Надюшке помогла? а где моя рубашка, почему не погладила?!) козла-мужа?
А может, блудный сын снова пропал, а тетя Галя ждала, ждала, не могла уснуть. Помыла пол, простирнула простынки с пододеяльниками и решила погладить подсохшие ужа наволочки. Споткнулась, чтобы удержать равновесие схватилась за гладильную доску, раскаленный утюг упал на ногу. Тетя Галя со злостью — получи хоть ты! — берет утюг, и швыряет в окно.
Или наоборот, инженер Николай Андреевич бросил его в злую жену, которая только и умеет, что деньги транжирить. Хоть раз бы рубашку ему погладила!
А может просто дети играли, как мы с сестрой? Интересно им было, до куда долетит, зацепится ли, разгладит ли дерево. Интересно, получили ли они порцию пиздячек, или отделались лекцией отца и криками матери? Ну, это мне интересно, а утюгу — совсем наоборот.
Как бы там ни было, вырастут дети, родят своих. Николай Андреич, кем бы ни был, помрет, так и не поставив стеклопакет. И жена его; злая она, или наоборот — тоже помрет. Это только кажется, что нескоро, на самом деле глазом моргнуть не успеешь. А утюг будет висеть еще много-много лет: провод — штука прочная, в хрущевках проводка за шестьдесят лет все никак сгнить не может. Да и зацепился он за основание ветки.
Я даже не знаю, кто из нас кого переживет: я его, или он меня. Я более податлив для бактерий, зато в тепле и материться умею. Он на холоде и от природы немой, но ему, вроде как, все равно. В любом случае пару президентов и тройку мэров он перевисит, где ж тут «стабильности нет».
