Наблюдение про ноут и Дзержинского

Этой зимой, всю ее проходив в очень скользких ботах, я подскальзывался и падал ровно два раза: когда шел домой с ноутом в сумке. Ноут при этом мелодично хрустел об лед, но всякий раз выживал.

Третий раз этой зимой я упал только что, когда мне в голову пришло что я такой счастливчик и падал всего два раза. До подъезда оставалось ровно четыре метра. Ноута с собой наконец не было.

Так чекисты обманули Дзержинского.

В общем, вот оригинальный рассказ «Картошка с салом» (из цикла «Рассказы о Дзержинском», Юрия Германа):

«Страна голодала, голодали и чекисты. В доме на Лубянке большими праздниками считали те дни, когда и столовой подавали суп с кониной или рагу из конины. Обедал Дзержинский вместе со всеми — в столовой — и сердился, когда ему подавали отдельно в кабинет. — Я не барин, — говорил он, — успею сходить пообедать. Но часто не успевал и оставался голодным. В такие дни чекисты старались накормить его получше — не тем, что было в столовой.

Один чекист привез как–то восемь больших картофелин, а другой достал кусок сала. Картошку почистили, стараясь шелуху срезать потоньше. Эту шелуху сварили отдельно и съели — тот чекист, что привез картошку, и тот,который достал сало. А очищенные картошки порезали и поджарили на сале. От жареного сала по коридору шел вкусный запах. Чекисты выходили изсвоих комнат, нюхали воздух и говорили: — Невозможно работать. Такой запах, что кружится голова. Постепенно все узнали, что жарят картошку для Дзержинского.

Один задругим люди приходили в кухню и советовали, как жарить. — Да разве так надо жарить, — ворчали некоторые. — Нас надо было быпозвать, мы бы научили. — Жарят правильно, — говорили другие. — Нет, неправильно, — возражали третьи. А повар вдруг рассердился и сказал: — Уходите отсюда все. Двадцать лет поваром служу — картошку не зажарю.Уходите, а то я нервничаю. Наконец картошка изжарилась.

Старик курьер понес ее так бережно, будто это была не картошка, а драгоценность или динамит, который может взорваться. — Что это? — спросил Дзержинский. — Кушанье, — ответил курьер. — Я вижу, что кушанье, — сердито сказал Дзержинский, — да откудакартошку взяли? И сало. Это что за сало? Лошадиное? — Зачем лошадиное, — обиделся курьер. — Не лошадиное, а свиное. Дзержинский удивленно покачал головой, взял было уже вилку, но вдругспросил: — А другие что ели? — Картошку с салом, — сказал курьер. — Правда? — Правда. Дзержинский взял телефонную трубку и позвонил в столовую. К телефонуподошел повар. — Чем сегодня кормили людей? — спросил Дзержинский. Повар молчал. — Вы слушаете? — спросил Дзержинский. — Сегодня на обед была картошка с салом, — сказал повар. Дзержинский повесил трубку и вышел в коридор. Там он спросил у первогоже встреченного человека: — Что вы ели на обед? — Картошку с салом, Феликс Эдмундович. Еще у двух людей Дзержинский спросил, что они ели. — Картошку с салом.

Тогда он вернулся к себе и стал есть. Так чекисты обманули Дзержинского».

Не смейтесь над рассказом! Смейтесь над продолжениями в комментах! Они просто чюдесны!

______________________________________________

Comments

а откудакартошку взяли? И сало. Это что за сало? Лошадиное? — Зачем лошадиное, — обиделся курьер. — Не лошадиное, а человеческое

«Дзержинский повесил трубку и вышел в коридор. Там он спросил у первогоже встреченного человека: — Что вы ели на обед? — Картошку с салом, Феликс Эдмундович. Еще у двух людей Дзержинский спросил, что они ели. — Картошку с салом. Тогда он вернулся к себе и заплакал.»

«Дзержинский повесил трубку и вышел в коридор. Там он спросил у первогоже встреченного человека: — Что вы ели на обед? — Картошку с салом, Феликс Эдмундович. Еще у двух людей Дзержинский спросил, что они ели. — Картошку с салом. Тогда почему сортир морковкой загажен?!.»

Дзержинский удивленно покачал головой, взял было уже вилку, но вдруг спросил: — А другие что ели? — Картошку с салом, — сказал курьер. — Правда? — Нет… Дзержинский взял телефонную трубку и приказал расстрелять лжецов.

«Один задругим люди приходили в спальню и советовали, как жарить. — Да разве так надо жарить, — ворчали некоторые. — Нас надо было быпозвать, мы бы научили. — Жарят правильно, — говорили другие. — Нет, неправильно, — возражали третьи.»

«Дзержинский повесил трубку и расстрелял коридор.»

Дзержинский повесил трубку и вышел в коридор. Там он спросил у первогоже встреченного человека: — Что вы ели на обед? — Настеньку, Феликс Эдмундович.

Я не барин, — говорил он, — успею сходить пообедать. Но часто не успевал, оставался голодным, ложился на землю и плакал.

…еще у двух людей Дзержинский спросил, что они ели. — Картошку с салом. Тогда он вернулся к себе и стал есть…
Некоторое время спустя Дзержинский вышел во внутренний дворик здания на лубянке. Остановился. Выдохнул со стоном. Покачал головой и устало рассмеялся.
Наклонился, поднял платье, спустил панталоны и присел на корточках.
Раздался прерывистый звук выпускаемых газов.
— Господи, какая я обжора… — простонал Дзержинский…

Зачем лошадиное, — обиделся курьер. — Не лошадиное, а свиное.
Дзержинский протянул ему бокал.
Чокнулись, выпили.
— Все–таки… вы сильно переоцениваете Ницше, — неожиданно произнес Дзержинский.
Курьер нервно зевнул, повел плечами.
— А вы недооцениваете.
— Ницше — идол колеблющихся.
— Чушь. Ницше — великий живитель человечества.
— Торговец сомнительными истинами…
— Феликс Эдмундович! — нетерпеливо дернул головой курьер. — Я уважаю и ценю вас как русского интеллигента, но вашим философским мнением я не дорожу, увольте!
— Ну и Бог с вами… — Дзержинский тяжело двинулся к выходу…

— Чем сегодня кормили людей? — спросил Дзержинский.
Повар молчал.
— Вы слушаете? — спросил Дзержинский.
— Сегодня на обед был карпаччо из свежей клубники с утиной грудкой холодного копчения и сорбетом из марго, — сказал повар.
Дзержинский повесил трубку и вышел в коридор. Там он спросил у первого же встреченного человека:
— Что вы ели на обед?
— Карпаччо из свежей клубники с утиной грудкой холодного копчения и сорбетом из марго, Феликс Эдмундович.
Еще у двух людей Дзержинский спросил, что они ели.
— Карпаччо из свежей клубники с утиной грудкой холодного копчения и сорбетом из марго.
Тогда он вернулся к себе и умер.

— Уходите отсюда все. Двадцать лет поваром служу — картошку не зажарю. Уходите, а то я нервничаю, — сказал сердитый повар, размахивая тесаком.
— Чем сегодня кормили людей? — спросил Дзержинский.
Повар молчал.
— Вы слушаете? — спросил Дзержинский.
— Сегодня на обед были чекисты.

А другие что ели? — Картошку с салом, — сказал курьер. — Правда? — Правда. Дзержинский взял телефонную трубку и разбил её об голову.

— Свободная касса, Феликс Эдмундович!

Дзержинский повесил трубку и вышел в коридор. Там он спросил у первого же встреченного человека:
— Какой у вас объем ягодиц?

— В каком возрасте вы первый раз изнасиловали свою подушку? — спросил Дзержинский.
Повар молчал.
— Вы слушаете? — спросил Дзержинский.

— Я не барин, — говорил Дзержинский, — не брезгую и мужской плотью.
В такие дни чекисты старались.

Чем сегодня кормили людей? — спросил Дзержинский. Повар молчал. — Вы слушаете? — спросил Дзержинский. — Хотите об этом поговорить? — сказал повар.

Один задругим люди приходили в кабинет и советовали, как допрашивать. — Да разве так надо допрашивать, — ворчали некоторые. — Нас надо было быпозвать, мы бы научили. — Допрашивают правильно, — говорили другие. — Нет, неправильно, — возражали третьи. А Петерс вдруг рассердился и сказал: — Уходите отсюда все. Двадцать лет чекистом служу — шпиона не забью.Уходите, а то я нервничаю.

Один чекист привез как–то восемь больших картофелин, а другой достал кусок сала. Сколько всего предметов у обоих чекистов?

— А другие что ели?
— Грибы, — сказал курьер.
— Правда?
— Правда.
Дзержинский взял телефонную трубку и набрал номер Владимира Ильича.

Дзержинский удивленно покачал головой, взял вилку, положил на блины самый жирный кусок семги, кильку и сардинку, потом уж, млея и задыхаясь, свернул оба блина в трубку, с чувством выпил рюмку водки, крякнул, раскрыл рот…
Но тут его хватил апоплексический удар.

Дзержинский повесил трубку и вышел в коридор. Там он спросил у первогоже встреченного человека: — Что вы ели на обед? — Картошку с салом, Феликс Эдмундович. Еще у двух людей Дзержинский спросил, что они ели. — Картошку с салом. Тогда почему картошка сухая и совсем не пахнет?

Дзержинский взял телефонную трубку и позвонил в столовую. К телефону подошел повар. — Приведи урода — попросил Дзержинский. Повар молчал. — Вы слушаете? — спросил Дзержинский. — Урод спит, — сказал повар.

— Что это? — спросил Дзержинский.
— Ноги, — ответил курьер.
— Я вижу, что ноги, — сердито сказал Дзержинский, — да откуда ноги взяли? Это что за ноги? Лошадиные?
— Зачем лошадиные, — обиделся безногий курьер. — Не лошадиные

Дзержинский взял телефонную трубку и позвонил в столовую. К телефону подошел повар. — Чем сегодня кормили людей? — спросил Дзержинский. Повар молчал. — Вы слушаете? — спросил Дзержинский. — WAAZZAAAAAAP!!! — сказал повар.

Дзержинский удивленно покачал головой, взял было уже вилку, но вдруг спросил: — А другие что ели? — ничего, — сказал курьер. — Правда? — Правда. Отнесите ее в столовую, пусть все поедят, — сказал Дзержинский отдавая вилку старому курьеру. А сам принялся уминать картошку руками.

Обедал Дзержинский вместе со всеми — в операционной.

Тогда он вернулся к себе и стал есть.
Один за другим люди подходили к Дзержинскому и советовали, как жрать. — Да разве так надо жрать, — ворчали некоторые. — Нас надо было бы позвать, мы бы научили. — Жрет правильно, — говорили другие. — Нет, неправильно, — возражали третьи.

— И сало. Это что за сало? Лошадиное?
— Зачем лошадиное? — обиделся курьер, — Лошадиное… Сам ты лошадиный. Конина блядская! — прокричал он уже в спину уходящему Дзержинскому.

Только приехав в офис на Лубянке, он вспомнил, что не успел сегодня пообедать.
Феликс посмотрел на часы: до встречи оставалось меньше получаса, и с грустью нажал кнопку вызова секретаря.
— Анечка.
— Да, Феликс Эдмундович?
— Что у нас сегодня в столовой было на второе?
— Картошка с салом.
— Ладно, попробуем. Послушай, у меня тут встреча скоро, никуда не успеваю. Принеси, если у них чего осталось.
Ровно через пять минут на столе у Феликса стояла тарелка с бежево–коричневой массой. От безысходности Феликс поковырял в ней вилкой. Пахнет, вроде, нормально… «На дне» — почему–то вспомнил он название пьесы Горького. — «Да, там — на дне, а это — со дна. Ладно, целый день не жрал, лишний час ничего не изменит». Феликс решил, что это он есть не будет и отодвинул тарелку.
Время тянулось. Феликс крутил в руках карандаш и думал о том, что в его жизни наконец–то настала белая полоса. Если и дальше всё пойдёт так же удачно, то к концу года он будет получать в месяц десятку грина, а то и больше. Белыми. А если серыми, то и вообще… А если чёрными…
Вспомнив о чёрных, Феликс положил на стол дипломат, открыл его и уставился на ровно лежащие пакетики с порошком. «И зачем я на это подписался?» — спросил он себя — «Ёбаные друзья ёбаной молодости. Им–то ладно, три тысячи это деньги. А мне–то чего от жизни не хватало?» В поисках ответа на свой вопрос он переводил взгляд с тарелки на дипломат и обратно. «Чёрная полоса, белая полоса, чёрная полоса, белая полоса » — крутилось у него в голове. И тут снизошел ответ. Конечно же — БЕЛАЯ ПОЛОСА!
«Хер с ним. Травиться — так травиться», — решил Феликс, и, проделав остро заточенным карандашом дырочку в пакете, высыпал на ободок тарелки, чтобы не пачкать стол, небольшую горку порошка. «Но только один раз. Один раз — и всё» — убеждал он себя, сворачивая в трубочку и засовывая в нос сорванный с монитора пост–ит. «Так, попробуем, как они это делают» Раз, два, три, вдох.
Так Феликс обманул сам себя.

«…Так чекисты обманули Дзержинского.» — закончил свой рассказ Горбатый и надолго замолчал. Затем поднял тяжелый взгляд на Шарапова и тихо сказал: — Так вот, Володенька, я — не Дзержинский.

Дзержинский ходил по коридорам и спрашивал что чекисты ели на обед. Он обошел несколько этажей, даже в карцер спускался. Звонил повару и опрашивал весь персонал. Потом часа полтора разговаривал со стариком–курьером. Так незаметно пролетел рабочий день.
«Надо будет завтра пораспрашивать что они ели на десерт», — подумал Феликс Эдмундович.

— Что это? — спросил Дзержинский. — Кушанье, — ответил курьер. — Я вижу, что кушанье, — сердито сказал Дзержинский, — да откудакартошку взяли? И сало. Это что за сало? Лошадиное? — Зачем лошадиное, — обиделся курьер. — Не лошадиное, а свиное. Дзержинский удивленно покачал головой, — но я ведь еврей!
Так чекисты хотели надругаться над верой Дзержинского.

— Что это?! — дрожащими губами спросил Дзержинский. — Я,я незнаю, — ответил побледневший курьер. В центре пентограммы, из клубов дыма, стала появляться человеческая фигура…

— Что это? — спросил Дзержинский. — Так, это Панда, из Мексики. Очень хорошее дерьмо. Это Брава, другое, но тоже очень хорошее. А это Чоко из гор Гарца. Первые два по 45 за унцию. А вот Чоко подороже, 55,но когда вы Феликс Эдмундович ширнётесь, поймёте за что переплатили. Первые два очень, очень хорошие, но Чоко просто охуенное! — ответил курьер. — Ладно, давай мне своего охуенного на 300 — хмуро сказал Дзержинский… Так чекисты обманули Дзержинского

— Это что за сало? Лошадиное?
— Зачем лошадиное, — обиделся курьер. — Не лошадиное…
Дзержинский удивленно покачал головой, взял было уже вилку, но вдруг спросил: — А где кстати, Настасья Филипповна!?

— Жепь, ебрило? — спросил Дзержинский. — упячка, — ответил курьер.
— Пыщь,пыщь,адинадин! — хором закричали чекисты.

Один чекист привез как–то. Чекисты выходили изсвоих комнат, нюхали.. «Есть чо?» — спросил Дзержинский.

— Что это? — спросил Дзержинский.
— Кушанье, — ответил курьер.
— Я вижу, что кушанье, — сердито сказал Дзержинский, — кто шелуху сожрал я спрашиваю?!?
Дзержинский взял телефонную трубку и позвонил в столовую…

— Что это? — спросил Дзержинский.
— Курьер, — ответил повар.
— Я вижу, что курьер, — сердито сказал Дзержинский, — а почему без сала?
— Сало чекисты срезали, — виновато ответил повар.
Дзержинский достал маузер…

Дзержинский достал маузер.
— Что это? — спросил курьер.
— Кушанье, — ответил Дзержинский и накормил курьера свинцом.

— Что это? — спросил Дзержинский. — What is it? — перевёл курьер привязанному к стулу английскому шпиону.

Я вижу, что кушанье, — сердито сказал Дзержинский, — да откуда картошку взяли? И сало. Это что за сало? Лошадиное? — Зачем лошадиное, — обиделся курьер. — Не лошадиное, а свиное. Дзержинский удивленно покачал головой, взял было уже вилку, но вдруг сказал: — А теперь покатай меня, большая черепаха!

Я вижу, что кушанье, — сердито сказал Дзержинский,
— да откуда картошку взяли? И сало. Это что за сало? Лошадиное?
— Зачем лошадиное, — обиделся курьер. — Сало — это подкожная жировая прослойка, которой у лошадей не бывает в принципе. Стыдно, Феликс Эдмундович такие вещи не знать.

— Что вы ели на обед?
— Картошку с калом, Феликс Эдмундович.

Дзержинский взял телефонную трубку и позвонил в столовую. К телефону подошел повар. — откуда у вас телефон в столовой? — спросил Дзержинский.

Дзержинский взял телефонную трубку и позвонил в столовую. К телефону никто не подходил. Дзержинский повесил трубку и вышел в коридор. Там он спросил у первого же встреченного человека: — Что вы ели на обед? — Телефонную трубку, Феликс Эдмундович. Еще у двух людей Дзержинский спросил, что они ели. — Телефонную трубку. Тогда он вернулся к себе и съел свою. Так чекисты обманули Дзержинского.

Один задругим люди приходили в кухню и советовали, как жарить. — Да разве так надо жарить, — ворчали некоторые. — Нас надо было бы позвать, мы бы научили. — Жарят правильно, — говорили другие. — Нет, неправильно, — возражали третьи. А повар вдруг рассердился и сказал: — Уходите отсюда все.
— Пошли вы все на! — кричал повар так, что было слышно на всех этажах. Все люди вышли из кухни, а повар начал прямо руками, обжигаясь, хватать золотистые ломти и жадно запихивать их в рот.
Дзержинский тоже услышал крики повара и позвонил на кухню. –Чем сегодня кормили людей? — спросил Дзержинский.
Повар с набитым ртом испуганно притих. –ммм…комима. — сказал повар.
— Что это такое? — спросил Дзержинский. Проглатывая остатки картошки, повар сказал: — да фигня такая из конины, совсем невкусная.
— Ну ладно, я тогда сегодня не приду в столовую.
Так повар обманул чекистов и Дзержинского.

Один чекист привез как–то восемь больших но по пять, а другой достал кусок но всего за три.

Один чекист привез как–то восемь больших картофелин, а другой достал кусок сала. Картошку почистили, стараясь шелуху срезать потоньше. Эту шелуху сварили отдельно и съели — тот чекист, что привез картошку, и тот, который достал сало. А очищенные картошки порезали кубиками. Перед жаркой картофель промыли в холодной воде, чтобы кусочки во время жарки не склеились, и откинули на дуршлаг. В сотейнике растопили сало и нагрели жир до 170— 180°, положили в него картофель и жарили, периодически помешивая, до образования румяной корочки и до готовности картофеля. Готовый картофель вынули из жира шумовкой и положили на проволочное сито, посыпав солью. Перед подачей картофель уложили на сковороду горкой и посыпали зеленью петрушки и укропом.

Чекисты выходили изсвоих комнат, нюхали воздух и говорили: — Невозможно работать! Опять Дзержинский картошки нажрался!

Вконтактнуть
Телеграмнуть
alexandr@glazunov.am     |     © 2009–2024 Александр Глазунов
Ссылка на эту страницу: https://glazunov.am/blog/observation-about-the-laptop-and-dzerzhinsky